НОЧЬ
Долго таилась-пряталась, изредка посмеиваясь, а
потом прыгнула неожиданно и родилась Луноликая.
Распахнула балахон бархатный. Улыбнулась кри-
вой колкой ухмылкою. Замахала испуганно коря-
выми веточками, увидав в зеркалах зыбких своё от-
ражение. Умыла густою прохладою иссиня-чёрную
мордашку утыканную золотыми и серебряными кра-
пинами. Расчесала волосы лунным светом сотканные.
Припудрилась розовой тучкой, и туманной вуалью
прикрылась. Авось никто не заметит изъянов при-
чудливых. Сплюнула сквозь щербатость колдовским
зельем и пошла привычно от горизонта к горизонту.
Умело крутя исключительной задницей. А шаги ти-
хие и чёткие, как вода о твердь, секунда в секунду: тик
– так, тик – так, тик – так…
УТРО
Зевнув неторопливо, проснулась нехотя недотё-
па смешная, никем не прирученная. Блеснула пер-
ламутром на сонных припухших веках, зарделась,
вспыхнула нежной сладостью. Голубыми глазёнка-
ми заморгала непонятливо. Стыд-то какой – нагота
не прикрытая! Схватила шелест зелёный, шёлковый
слезинками ушедшей изгаженный, прикрылась то-
ропливо. А что делать? Другого не оставили. Дых-
нула свежестью. Надулась блаженно обиженно.
Качнула чешуйки убора блестящие, колокольчики
звонкие. Локоны золотые, ветром запутанные, отки-
нула назад. Улыбнулась игриво, призывно и ласково,
сама не зная зачем. И пошла привычно от горизон-
та к горизонту, соблазнительно заманивая щедрыми
бёдрами. А шаги тихие и чёткие, как вода о твердь,
секунда в секунду: тик – так, тик – так, тик – так…
ДЕНЬ
Прибежала, запыхалась, придирчиво хмыкну-
ла суета-забота многоликая. Взбила пряди ватно-
пышные. Начистила брошь золотую бесценную
Временем дареную. Приколола на грудь заботливо.
Расплылась, потекла, обняла крепко-накрепко. Зенки
свои огненные выпучила и стала вокруг таращиться.
Мигнув случайно, на время зажмурилась. Хмурость
сырую с ресниц сбросила. Нежность лазурную бало-
вать стала чудными лосьонами и разными масками.
С подола льняного, Вечностью стиранного, уронила
шуршанье и легкость ветреную. Подмела метёлками-
вениками и в неизвестность выбросила. Взвалила её
на плечи, чихнула, вздохнула, махнула, гикнула. И
пошла привычно от горизонта к горизонту, бесстыд-
но виляя увесистой задницей. А шаги тихие и чёткие,
как вода о твердь, секунда в секунду: тик – так, тик –
так, тик – так…
ВЕЧЕР
Явилась тихая, задумчивая, причудами замучен-
ная, неторопливо, безропотно. Строгая и неприступ-
ная. С корабля на бал. В парче и яхонтах. Нездоровым
румянцем украшена. Наступила на подол длинный
шёлковый, споткнулась. Вскрикнула, побледнела,
потемнела, шарахнулась из стороны в сторону. За-
звенела просительно цепями железными кованны-
ми. Бросилась в глубину безмерную, заунывную,
дремотную и затихла в смирении. Пробежал холодок,
вздыбил мурашки – рябушки. Растаяли оковы плене-
ния, безымянным прахом рассыпались. Потянулась,
на себя со стороны глянула. Удивилась прическе вы-
чурной и платью изысканному. Заскучала, нахмури-
ла морщинки, предвзято задумалась. Прищурилась,
вспыхнув на последок красно-огненным. И пошла
привычно от горизонта к горизонту, скромно покачи-
вая округлыми бёдрами. А шаги тихие и чёткие, как
вода о твердь, секунда в секунду: тик – так, тик – так,
тик – так…
30.06.97